Боже, всемогущий, всевидящий, всемилующий, молю тебя, заклинаю тебя этим миром, этим небом, этим Солнцем, своею бессмертной душою: позволь мне быть грешной. Эта Весна, этот дурманящий запах рвут меня части, и не остаётся ни силы, ни воли. Сна нет совсем… Эти волосы тяжёлые густые, как мёд, как сметана, как вязкие мрачные сны… (я боюсь спать…) они давят мне на мозг, голова разрывается от боли. Солнце режет глаза, я боюсь выйти на улицу, а там – цветы, листья, облака, запах…

Я мечусь между шестью стенами, я боюсь выйти. Хорошо быть святою – зимой! Зачем ты вложил в меня эту страсть, это мучение, этот трепет, сильнейший за молитвы и пост?.. Зачем ты сделал меня женщиной? Зачем ты дал мне это тело, глупое, гибкое, земное... Я не выдержу этого безумия!..

Я видела опять из окна… того зеленоглазого мальчика… Боже, как страшно!..

Он стоял и разговаривал с каким-то знакомым… и я могла смотреть на него минут пять… У него такое светлое лицо.

У него такой необыкновенный взгляд и улыбка, и… пропала я.

Я боюсь ходить в душ, я перестала раздеваться... Вода текла по мне, по шее, по плечу, и я боялась пошевелиться, и мне казалось, будто кто-то стоит рядом и целует меня… У него такие красивые руки… Вода почти ледяная, но тело моё горит огнём, и это не святой огонь духа, но жаркий огонь ада. Как потушить его?

Все иконы вдруг стали тёмными, все веточки миртa засохли, и остался в душе только тот огонь, что горит в его зелёных глазах…

Я жила… всегда одна, я молилась, и читала, и всё было хорошо, но Весна вдруг нахлынула на меня, как потоп, как воды роженицы, и роды вот-вот произойдут, и нет пути назад…

Ты же сам видел, Боже, этих ясноглазых малышей, резвых, как ветер, шумных, как чайки? Неужели ты хочешь, чтобы ни один из них никогда не сказал мне: «Мама!» ...?