Читать дальше: 01 02 03 04 05

На смерть Владимира Леонидовича Мисуна

В это с трудом поверю я…

Станет и горше и тише…

Это — не дождь по крышам,

Это — земля по дереву.

Так безнадёжно порвались

Хрупкие жизни нити,

А на столе остались

Краски, перо и кисти…

1988

Жизнь — словно игра в карты

Надо б было мне жить иначе,

Рассудительнее и толковей…

Отсчитав, мне швырнули сдачу:

Получаю свой туз пиковый.

И теперь с интересом пиковым

В непролазной и тёмной глуши

Я взываю о помощи криками

Изуродованной души:

«Защити меня, бубна алая,

Ведь игру начинал я тобой

И частенько выигрывал бой…

Ты меня никогда не бросала.

Выручай меня, старая трефа,

Все лазейки тебе известны.

Ты же знаешь — я против блефа,

Я играл в этой жизни честно».

Пусть червовая масть

Не позволит пропасть,

Пусть прогонит напасть

И не даст мне упасть.

1988

К чиновникам

Не смыкающих глаз пресмыкающихся

В этом мире, пожалуй, не счесть,

И плевать им на грешных и кающихся,

И плевать им на Совесть и Честь.

И, усердно штаны протирая до дыр

Кабинетными мягкими креслами,

Сытый взгляд эти твари бросают на мир,

Еле двигая жирными чреслами.

1988

Ночные полёты любви

(Зое Петровой)

Ночей холодных, тёмных стаи

Меня преследуют теперь…

Я по ночам не сплю — летаю

К тебе и в запертую дверь

Твою тихонечко стучусь,

При этом разбудить боюсь

Тебя, хотя уверен, что не спишь…

Ты вдаль задумчиво глядишь

И каждый раз на склоне дня

Неутомимо ждёшь меня —

Совсем утратила покой.

Я здесь, любимая, с тобой.

Во тьму внимательней вглядись,

Слегка мне только улыбнись.

Теперь горячим поцелуем согрей —

Пока летел, замёрз.

Подставь ладони поскорей,

Возьми букет из ярких звёзд.

Уж тает ночь, рассвет крадётся,

Пора лететь в обратный путь.

Слеза прощальная прольётся…

Как ни печально, но придётся

Хоть на часок тебе заснуть…

1986

Уроки истории

Говорят, что время лечит,

Это всё теории…

Как смогли так искалечить

Русскую историю?

Столько было белых пятен,

Аж в глазах светилось,

А когда всё прояснилось —

Понял я, что мир ужасен.

Сколько пламенных вождей

За века сменилось?

А кровавых тех дождей

Сколько же пролилось…

Что ни вождь, то масса бед

И одни убытки.

И всегда — один ответ:

«Это всё — ошибки».

Да, у нас крутые нравы,

И народ мы стойкий…

Снова — царская забава,

Это — «Перестройка».

Вот опять зовёт в поход

Нас труба победная.

Что тебя, Россия, ждёт?

Сад цветущий?.. Бездна ли...?

1987

Эпитафия себе

Я завтра утром буду ранен

Холодным взглядом и тупым

Бездарнейшего из тиранов,

Придуманного мной самим.

А после я убитым буду

Лежать, закрыв глаза, без сил.

И непонятно будет людям,

Кто и за что меня убил.

Наверно, скажут обо мне:

«Он не был слишком уж известен…»

Сгорю не в адовом огне,

Сгорю в своих стихах и песнях…

1988

Акростих

М.Ж.

Мне бы в глазах твоих утонуть,

А после ничто не страшно…

Радость свиданий — боль и грусть.

Игры в любовь опасны…

Надо надолго уснуть…

А впрочем, не в этом суть.

1989

Поэтический эпиграф к песне

«Телеграфные столбы»

Полосатою змеёй

Извиваясь влево, вправо,

Жаждет тяжести состава,

Чтоб припасть к груди земной,

Бесконечная дорога —

От колёсной раны вздрогнет,

Отдохнёт, в себя придёт

И опять к вам подползёт…

1991

Есть народная мудрость старая…

Посвящение литературно-художественному

журналу «окно», просуществовавшему

с 1992 по 2007 год

Есть народная мудрость старая —

Быть тому, чему быть суждено.

Ярко-жёлтой Христовой аурой

Осветилось и наше «Окно».

Посмотри, ведь оно не из камня,

Тот прижился в груди человечьей.

Нет здесь штор, и отсутствуют ставни…

Ах, случайно его не поджечь бы.

Лишь тугое страниц сплетенье,

На которых абзацы и строчки.

От таланта до откровения

Запятые, кавычки и точки.

У творцов непростая стезя…

Посвящение II Белорусскому

республиканскому фестивалю искусств

инвалидов «Творчество — путь к себе!»

У творцов непростая стезя —

Создавать им картины и песни,

А иначе, наверно, нельзя,

Да и жить не совсем интересно.

Бьют дожди, ветра бесится шквал,

Не погаснет огонь фестиваля.

Жаль, конечно, что праздник был мал,

Не кончается, не кончается

Песнь осеннего нашего бала.

На талантливых и не совсем

Нас природа давно поделила,

А Судьба столько мыслей и тем,

Не скупясь, щедро нам подарила!

Бьют дожди, ветра бесится шквал,

Не погаснет огонь фестиваля.

Жаль, конечно, что праздник был мал,

Не кончается, не кончается

Песнь осеннего нашего бала.

Взмахи кисти, причудливость нот,

Поиск, муки и привкус познанья…

Гаснет свет, затихает аккорд,

В зал печалью влетает прощанье.

Бьют дожди, ветра бесится шквал,

Не погаснет огонь фестиваля.

Жаль, конечно, что праздник был мал,

Так пускай же, так пускай же

Всё опять повторится сначала!

1993

Вот решила рать…

Вот решила рать

Камешки бросать

Всюду и везде —

Видно, быть беде.

Им не привыкать:

В душу наплевать,

Встать не с той ноги,

Не вернуть долги…

Камешек летит

В чей-то огород…

Очень мне претит

Камешка полёт.

Вот и прилетел,

Свой достиг предел,

Выбранную цель —

И остался цел.

На душе лежит

И на сердце он,

Нелегко с ним жить

С давних тех времён.

В рай потом иль в ад —

В общем, всё равно.

Не смотри назад,

Там колодца дно…

1995

О шахматах и не только о них

Зачем упрёки и насмешки?

Ни в чём как будто не грешны…

Мы в той игре всего лишь пешки,

Ну, в крайнем случае, слоны.

Король с фамилией обычной

В себе болезненно уверен,

Храня традиции, привычки,

Всё рассчитал и всё отмерил.

Его помощник — просто гений:

Ферзь — вездесущая прислуга,

Царь скоростей и направлений,

Продаст и недруга, и друга.

Прямолинейная ладья

Сверкает лаковой одеждой,

Всему и всем всегда судья,

Любовь, и вера, и надежда.

Одну лишь букву алфавита

Конь знает — вот и неуклюжий,

Он часто видит крови лужи

И погибает в глупых битвах.

Вот снова бой, опять интрига,

Оценка жизни — медный грош.

В чужом кармане — чья-то фига,

В моей спине — холодный нож.

Здесь пешки — хлам, им жить — минуту,

Козлам любого отпущенья,

Они — единая валюта

Обряда жертвоприношенья.

Неосторожное движенье

Руки, а может быть, ума…

Что это — явь иль наважденье?

Монарх, простите, это — мат!

1985

Бессильное

Страшный мой лабиринт:

Тупики и капканы,

Крысы и тараканы,

Против них — я один…

Отыщу себе нишу

В чёрной огненной бездне,

Не богатый, не бедный

И как будто не нищий.

Не поётся, не пишется,

Не смеётся, не плачется,

Не кричится, не слышится…

Что бы всё это значило...?

1985

Солдат чужой войны

Названья, лица, страны, даты…

В когтистой памяти и в снах

Опять является солдат, и

С ним огонь, и смерть, и страх.

И ни при чём тут каста, раса,

И нет ни боли, ни вины,

Он — просто пушечное мясо,

Он — атрибут чужой войны,

Он — рыцарь воинского долга,

Колумб неведомой страны,

Его нелёгкая дорога —

Как след кровавый сатаны…

Опять вдовою станет больше,

И не дождётся сына мать…

Вьетнам, Корея, Куба, Польша…

Зачем ещё перечислять?..

Увы, всё очень хрупко, зыбко,

И не устроен мир пока…

За чью-то глупость и ошибку

Расплата слишком велика.

1996

Кинематограф

Благословенным будь, кинематограф,

Хранитель верный памяти людской,

Бегущей сквозь овраги и пороги

Прозрачной и стремительной рекой.

Шальная пуля целится в коня,

Вот сабля наголо, нога уж — в стремени…

Наверное, всё это — про меня…

В каком же это было времени?

Сто лет назад открыли нам Люмьеры

Волшебное и тайное окно,

И стала жизнь с тех пор премьерой

Прекрасного и вечного кино.

1996

Волшебный аиста полёт…

Посвящение IV Белорусскому

республиканскому фестивалю искусств

инвалидов

Волшебный аиста полёт,

Ты — жизни новая страница.

Быстрее, выше и вперёд

Лети, моя святая птица!

Тебя влекут иные страны,

Да, там комфортней и теплей,

Но нет больней и горше раны,

Чем грусть о Родине своей.

А лес стонал, шумел и гнулся,

Терпел мороз и снегопад.

Он так хотел, чтоб ты вернулся

Туда, где дом и старый сад.

Скорей же прилетай назад

С весенним говором воды,

И расцветёт тот старый сад,

Подарит новые плоды.

1997

Просьбы

Мне бы друзей побольше,

Преданных, чутких, нежных,

Чтобы любили — дольше,

Чтобы грустили — реже.

Мне бы старинных скрипок

Чистые переливы.

Мне бы простых улыбок,

Искренних и счастливых.

Мне бы веселья, силы,

Мужества и огня…

Если б всё это было,

Жизни хватило б и дня…

1997

Наша жизнь

Я изучал структуру кала,

Его размеры, форму, цвет,

Но кала было слишком мало,

Чтоб дать единственный ответ

На тот мучительный вопрос…

А сизый дым от папирос

Познать стремились небеса…

Дремали зимние леса…

Луна сидела на окне…

Да, мы живём в сплошном г...

И актуальность этой темы

Диктует нынешнее время.

1997

Впечатления от одного конкурса

Не кричите: «Браво!»

Не кричите: «Бис!»,

Купленная слава

Только тянет вниз.

Не спешите сразу

Суд свой совершать,

Иногда за фразу

Можно всё отдать.

Но не много значат

Опыт и талант.

Важно, чтоб Удача

Мимо не прошла.

Что ж, мечта «согреет»...

Опустеет зал.

«Это — лотерея», —

Мэтр мне сказал.

Обсужденья, споры —

Сон или кино?

Вот уедут скоро

Те, кто ждал давно.

1998

Весенняя агрессия

На территорию любви

Опять врывается весна…

Запретный плод скорей сорви,

Испей нектар его до дна.

Над территорией души

Летает светлая печаль,

Спешит обряд свой совершить,

Надев зелёную вуаль.

Открыв таинственную дверцу,

Наполнив солнцем дом,

По неоттаявшему сердцу

Стреляет май теплом.

Грозы и зелени осада,

Сирены птичьих голосов…

Мне мира зимнего не надо —

В такой войне я пасть готов.

1998

Вокзальные размышления

Скорый поезд умчится на юг,

Отряхнувши с себя расстоянья,

И уедет мой старый друг,

Не успеет сказать «До свиданья».

Поползёт пассажирский на север,

Прогудит мне прощальный романс

И оставит надежду и веру

В то, что снова увижу Вас.

Вот экспресс, словно вихрь, — на Запад.

Там, наверно, неплохо живётся,

Там — богатой добычи запах…

Мало тех, кто оттуда вернётся.

Редкий поезд идёт на Восток,

В горный край, где пейзаж кровавый,

Где для пули найдётся висок,

Где в обнимку и смерть, и слава.

Я — как компас, и стрелки — руки.

Здесь, конечно, уже не до смеха…

Как избавиться мне от муки,

Что нельзя никуда уехать...?

1998

Вы не верьте, если не хотите…

Посвящение Михаилу Яковлевичу

Володину — белорусскому барду, поэту,

журналисту, писателю и моему учителю

Вы не верьте, если не хотите,

Но, клянусь вам, — это не обман:

Далеко уехал мой учитель,

Далеко — за самый океан.

Не всегда его я понимал,

Не был он, увы, мне другом близким.

Всё, что мог, я жадно постигал,

Только вот не выучил английский.

Чёрный диск вращается не быстро,

Тесно деве голубой — Земле,

И бессонниц песни, словно искры,

Гаснут в снежно-зимней чёрной мгле.

И летит ко мне над океаном,

Цепи инквизиции презрев,

Тихий и простуженный напев:

«Маленькая Жанна, маленькая Жанна».

1998

Осеннее

Лужи — осени зеркала,

Стужа к нам ещё не пришла,

Ветры — осени адъютанты,

Листья — жёлтые бриллианты.

Лето свой отмотало срок,

Лето вновь подвело итог.

Вот уже пишется зимний пролог

Длиной в девяносто строк...

1998

Забытый Богом городок…

Воспоминания о женской исправительной

колонии в городе Петриков Гомельской

области

Забытый Богом городок,

Хотя по статусу — райцентр.

Но только здесь понять я смог

Свободы истинную цену.

Тому причина — монастырь,

Который — на окраине:

Вокруг два деревца, пустырь

И угнетающая тайна.

Здесь нет молитв и нет послушниц,

Не льётся звон колоколов...

Надёжно спрятал юных узниц

Забор бетонный и засов…

1999

Исповедь маленькой собаки

Шелестят моей жизни страницы…

Я гоняю ворон, голубей.

За одну улетевшую птицу

Мне в награду — немного костей.

Маловата, конечно, здесь лоджия…

Ну и что — так ещё веселей,

Ведь на ужин сегодня предложат

Мне тарелку куриных костей.

А ещё и погладят, похвалят,

Приговаривая: «Молодец!»

И всего-то одной птицы ради.

Уж не это ли счастья венец?..

Ну а самое невероятное —

Неожиданно встретить гостей.

Согласитесь, ведь это приятно —

Получить две тарелки костей…

2000

Посвящение

Николаю Григорьевичу Соловьёву

Яркий пламень загасили —

Снова холод, тьма и мгла...

Он отдал себя России,

Та его не сберегла.

И в веселье с ним, и в горе

Был всегда его талант:

Он в родном краю — историк,

На чужбине — музыкант.

На полаккорде, полузвуке —

Его единственном общенье —

Вдруг в горле ком, и пали руки,

Не доведя до завершенья.

Со старой и потрёпанной кассеты,

Горящей яркою звездой,

Летит сквозь время голос этот,

Такой негромкий и простой...

Москва. Жара, и нечем уж дышать,

И в переходах как-то тихо стало...

Уходит в Вечность музыкой душа

С платформы Белорусского вокзала.

Всех слёз своих не выплачет вдова.

Господь, как прежде, правит миром.

«Ах, не делил он с музыкой слова...»

И не был ни любимцем, ни кумиром.

2001–2003

Грустное

Погасло пламя осени,

И разлетелись птицы.

Меня никто не спросит:

«Что на душе творится?»

Молчит мой телефон —

Всему всегда свидетель,

Неразговорчив он,

Мой верный благодетель.

И старые друзья

Давно меня все предали,

Осталась лишь семья

С проблемами и бедами.

Никчемность бытия

Теперь меня преследует...

Недужная змея

Всю плоть мою исследует.

Подуло ветром северным,

Повеяло морозом.

Противиться не смеем мы...

Увяли наши розы.

2004

Тишина

Телефон молчит устало,

Ждёт сигнала твоего…

Вот уже и не осталось

Между нами ничего.

Город, словно шар земной,

Разделён экватором,

И не сблизит нас с тобой

Лента эскалатора.

Над суровою границей

Между мною и тобой

Пролететь не сможет птица,

Не прольётся дождь грибной.

Что-то где-то потерялось,

Эхом чуть отозвалось,

Позабылось, истрепалось,

Безвозвратно унеслось.

В нашей песне бесконечной

Для молчанья — только такт,

В этой пьесе быстротечной

Пусть отсутствует антракт…

2004

Воспоминания о старом здании «Инвацентра»

Это здание «дышит на ладан»,

Надышаться не может всласть,

Не однажды его «осаждали»

Коммерсанты, банкиры и власть.

Не однажды его продавали,

Но пока не сумели продать.

Продавцы эти просто не знали,

Что от сердца нельзя оторвать

Дом, который для многих и многих

Одержимых, красивых людей

Стал началом тернистой дороги,

Воплощения светлых идей...

Но идеи легко задушили:

Так, наверное, душат младенцев...

Им видней, коль они так решили —

И при чём здесь душа или сердце?..

И поэзия как-то затихла,

И холсты потускнели, и краски,

И последняя Муза охрипла,

И закончилась дивная сказка...

Где сейчас те, кто был в этом здании?

Возле церкви, на рынке, в подвале?..

Только ветер воспоминаний...

Только сырость холодного зала...

1998

Читать дальше: 01 02 03 04 05